Эй, вы случайно не Петя Брехер, родственник моего лучшего, незабвенного друга Саши Брехера, который… Нет? Простите, пожалуйста, конечно, но смею вас заверить, что у вас неповторимо брехеровский нос! Как, вы таки не знаете незабвенного Сашу Брехера? Очень, очень странно, ведь два года назад в нашей местной газете была очень, очень интересная статья на всей первой странице… Да, жаль, что столь выдающегося человека нет с нами… Да, он уже два года покоится с миром на кладбище, но уверяю вас, к его могиле не зарастёт народная тропа! Я кстати, присутствовал при его трагической кончине и собственными глазами наблюдал, как угас этот неподражаемо светлый огонёк юности, я имею в виду, конечно, Сашу Брехера.
Это было ровно два года назад, день в день, час в час. Я сидел на деревянной табуретке о четырёх ногах в квартире Саши Брехера, а хозяин собственной персоной уссурийским тигром бродил взад-вперёд и сверкал своими грозными брехеровскими глазами. Я спокойно восседал на сидении и медленно, по одной капельке, потягивал из стакана вишнёвую наливку. О, эта незабываемая вишнёвка! Я расскажу вам о ней как-нибудь в другой раз. Так вот, Саша Брехер метался передо мной в тесной для его широкой натуры комнате, а потом вдруг остановился и заявил:
— Карл, я решил свести счёты со своей никчёмной жизнью!
Я медленно допил киршвассер (это немецкое слово, если вы понимаете) и ответил ему:
— Буду весьма рад помочь тебе.
— Спасибо, мой друг, спасибо! — конечно, Саша Брехер с жаром пожал мою руку.
Я налил себе новый стакан наливки, а Саша Брехер со скрещёнными на его широкой груди руками замыслился. Надеюсь, вы догадываетесь, о каких высоких материях он думал. Как, не догадываетесь? Ну, так я тоже не имею ни малейшего понятия, о чём размышлял этот не признанный (разве кроме меня, конечно) гений.
— Но как? Как? — вскричал наконец-то он, гневно потрясая сжатыми в кулаки руками.
— К твоим услугам, — я достал из-за голенища огромный охотничий нож и протянул его своему великому другу.
— О, спасибо тебе, Карл! — Саша Брехер схватил нож, обнажил свой мощный торс и приставил жаждущее крови лезвие к желудочной области.
— Прощай, презренный мир! — вскричал он.
С порывом он прижал металл к своей коже, но сразу же отдёрнул его. Да, увы, но Саша Брехер боялся холода, а нож был холоден, как сердце той красотки, что посмела отвергнуть чистую руку и горячее сердце незабвенного Саши Брехера.
— Не могу, Карл! Пупырышки покрыли всё моё тело!
— Нагрей его над огнём, мой великий друг!
— О, как ты мудр, Карл!
Мы зажгли газовую горелку и, грея нож, пили вишнёвку, передавая друг другу стакан.
Через неделю в газете на всю первую страницу гремел некролог моему лучшему другу Александру Соломоновичу Брехеру…
Да, я присутствовал при последних минутах его выдающейся жизни… Вы что-то спросили? Нет, что вы, конечно, Саша Брехер не вспорол себе живот моим охотничьим ножом по примеру японских самураев! Пока мы пили вишнёвку и смотрели на нагревающийся нож, Саша Брехер решил не лишать нашу страну своей бесценной жизни… Мы раскалили лезвие добела… Но когда я ушёл домой, конечно, основательно покачиваясь, а Саша Брехер завалился спать… Простите, слёзы наворачиваются на мои старые глаза при одном этом воспоминании… Короче, мы забыли выключить газовую горелку, и великий во всех смыслах человек угорел во сне. Простите, я высморкаюсь. Извините, вы не можете мне одолжить… Что? А, нет? Ну, ладно. Хотите послушать историю про писаную красавицу Соню Брехер, сестру незабвенного Саши Брехера, которая однажды чуть не вышла замуж? Эй, подождите, куда же вы!
16 июля 1998 г.