Когда я сказала Мауни, что завтра мы должны сделать вылазку на море, раз вода уже тёплая и медуз нет, он повёл себя несколько странно. Сперва он осторожно оглянулся, хотя рядом никого не было, а потом медленно, словно подбирая каждое слово, спросил:
— Ты хотела сказать, что постараешься оказаться на пляже?
— Почему только постараюсь? — удивилась я. — Я там буду.
Мауни издал непонятный звук, вроде тихого цокания, словно хотел меня о чём-то предупредить.
— Давай не будем столь категоричными… — начал он.
— Ты что, думаешь, я не приду? — возмутилась я. — Нам же уже не по десять лет для подобных розыгрышей. Обещаю, что отправлюсь на пляж вместе с тобой.
Мауни побледнел.
— Не надо ничего обещать, — проскрипел он. — Они же слушают…
— Кто — «они»?
— Неважно.
И он направился прочь.
— Так мы договорились? — крикнула я ему вслед, пока его фигура не растворилась в офисных джунглях.
Он обернулся.
— Постарайся. Не обещай, а просто постарайся.
И конечно же, в выходные я никуда не смогла поехать, так как куда-то задевала ключ. Я несколько раз перерыла всю квартиру, а потом было уже поздно куда-либо ехать. За какую-то провинность моё бледное тело оказалось лишено морской воды и солнечных лучей. А когда я уже ложилась спать, то увидела ключи на ковре посреди комнаты.
В понедельник я решила извиниться перед другом.
— Прости, Мауни, — сказала я, поймав его в лабиринте коридоров. — Кто ж знал, что я такая дура.
— Я знал, — тих и печален был его ответ, — что так будет. Не нужно извиняться.
Пока он не попытался скрыться от меня в глубинах здания, я сказала:
— Я должна извиниться. Я виновата. Обещаю, что такого больше не повторится!
Он вздрогнул всем телом, словно я пытала его электрическим током.
— Не надо! — простонал он. — Не надо ничего обещать!
— Да-да, я ничего не обещаю, — быстро поправилась я. — Я постараюсь, чтобы такого больше не повторилось.
Не думала я, что перемена формулировки окажет на него такое чудесное воздействие. Он просиял и облегчённо выдохнул.
— Теперь ты понимаешь, Соуль!
— Если бы ты пояснил, я бы поняла ещё больше, — я была горда своей остротой ума как никогда.
— Ты ведь замечала, как часто бывает, когда ты наметила какие-то планы, всё приготовила, а потом всё по какой-то неизвестной причине ломается и все планы приходится менять?
— Такое постоянно происходит, — с готовностью подтвердила я.
— И почему же, ты знаешь?
Ого, а на этот вопрос я могу ответить!
— Конечно, знаю, — отчеканила я. — По закону подлости.
— Погоди… Что? — Мауни, кажется, был несколько ошарашен. — По какому такому закону?
Я повторила.
— Да нет такого закона! — возмутился он. — Разве могут законы существования быть злонамеренными?
— Конечно, могут, — я печально вздохнула. — Например, ужасный закон гравитации.
— А он-то в чём виноват? — Мауни смотрел на меня круглыми от удивления глазами.
— Тела падают, — пояснила я.
— Куда?
В первое мгновение я не знала, что ответить на этот каверзный вопрос, но тут память подсказала мне ответ, спасибо моему школьному учителю, Геннадию Александровичу.
— В центр масс! — и чтобы добить друга своими познаниями, я добавила: — А это, видимо, столь ужасное место, что туда нужно заставлять падать. Добровольно бы никто не согласился. К тому же, можно удариться об этот самый центр.
Мауни опять издал странный звук, то ли боли, то ли отчаяния. Лицо его исказилось. Я с торжеством поняла, что нанесла его самолюбию болезненный удар. Он хотел посрамить меня невежеством, но оказался посрамлён сам.
— Мне нужно идти, — сказал он, когда смог совладать с собой. — Но скажу напоследок, что виноват не твой нелепый закон, а злые невидимые гномики из другого измерения.
Весь остаток рабочего дня я сидела как на горячей сковородке. Мне приоткрыли занавес тайны, но я хотела знать всю истину целиком. Я не привыкла отступать. Поэтому после работы я поймала своего друга и, чтобы он не убежал, взяла его под руку.
— Итак, я хочу всё знать, — произнесла я вполголоса, чтобы нас никто не услышал.
— Что? Где? — он словно очнулся от своих мечтаний.
— Про гномиков из другого измерения, — напомнила я. — Во-первых, какой номер этого измерения, а, во-вторых, что они делают?
Мауни задумался.
— Измерений всего одиннадцать, — подсказала я (а узнала этот факт из научной телепередачи). — Я, правда, не помню, в каком именно обитаем мы.
— Наверное, наше измерение первое, — сказал он поразмыслив. — А вот откуда эти гномики — это не так уж важно.
— Продолжай.
Мы шли по улице пролетарского писателя Максима Горького. Даже в тени было жарко, и оттого, что я прижималась к Мауни бедром, было ещё жарче, но я боялась, что, если я его отпущу, он убежит, чтобы не делиться секретами. Вдалеке размеренно шумело море.
— Так вот, часто бывает так, что, казалось бы, ты точно решила, что завтра сделаешь то-то и то-то, но потом словно кто-то назло делает так, что ничего из запланированного не получается. А виноваты в этом злые невидимые гномики из другого измерения, — Мауни говорил легко и спокойно. — Они тайно следят за нами и, догадавшись о наших планах, прилагают все усилия, чтобы их испортить. И чем сильнее наше разочарование, тем сильнее они радуются. Потому как питаются они нашей радостью.
— Какой ужас! — только и могла вымолвить я.
— Да, это, конечно, всё ужасно. Вот, к примеру, помнишь, как ты чуть не вышла замуж за…
— Не надо называть его имя! — перебила я. — Моя душа до сих пор страдает.
— Ладно, — кивнул он. — Но одна нелепая случайность за другой, и всё пришлось отменить.
— И мне пришлось есть свадебный торт в полном одиночестве, — всхлипнула я. — И ты кусок сожрал.
— Я спасал тебя от лишних калорий, Соуль, — парировал он. — Так вот, все эти случайности не были случайностями. Это были хитроумные козни невидимых гномиков.
— Да они просто мерзавцы! — возмутилась я.
— Они отравляют жизнь не только тебе, — Мауни горько выдохнул.
Я перебирала в памяти все главные разочарования своей жизни. Если бы не эти злобные твари, то всё могло бы сложиться иначе. В глазах стало мокро.
— Не плачь, — Мауни выглядел расстроенным. — Они всем гадят.
— И, наверное, подсматривают, когда я переодеваюсь, — я чувствовала, что слёзы чертят на щеках линии и тут же испаряются.
— Думаю, это им ни к чему.
— А как с ними бороться? Они же невидимые!
— Во-первых, нужно с огромной осторожностью озвучивать свои намерения. Особенно нельзя что-то обещать. О, для них огромное удовольствие сделать так, чтобы кто-то не исполнил своего обещания!
Я уже перестала лить слёзы и думала о том, что хорошо бы записать всё это в блокнот, чтобы не забыть ничего важного.
Тут Мауни замедлил шаг, чему я всё же обрадовалась, ведь при его длинных ногах мне довольно нелегко идти с ним вровень.
— И ещё… нужно делать на них ловушки! — наконец объявил он главную тайну.
И потом он подробно описал мне, как должна выглядеть ловушка на злых невидимых гномиков. Нужно взять небольшую металлическую коробочку и обернуть её снаружи бумагой, и выстлать бумагой донышко, в общем, чтобы остались неприкрытыми внутренние стенки. Гномикам нельзя прикасаться к железу, и если они попадут внутрь такой коробки, то не смогут уже выбраться наружу. А в качестве приманки нужно использовать кусочек шоколада.
— Шоколада? — недоверчиво переспросила я.
— Именно! Они его обожают.
— Я тоже, — недовольно буркнула я.
— Ради поимки гномиков придётся чем-то пожертвовать, — Мауни пожал плечами.
И я пожертвовала. И шоколадом, и личным временем, так как весь вечер мастерила эти дурацкие ловушки. Я сделала их три штуки. Одну поставила в спальне (переодеваться теперь приходилось украдкой, и этого нельзя было так оставлять!), вторую — на кухне, а третью — на работе. А потом я несколько дней с замирающим от волнения сердцем то и дело проверяла ловушки с ожиданием увидеть мёртвого невидимого гномика. Но там были лишь шоколадные прямоугольники, которые плавились от всепроникающей жары.
— Не понимаю, почему они не ловятся, — поделилась я с другом своим разочарованием, когда в обед мы в очередной раз сидели за одним столиком.
Мауни ел из пластиковой коробочки свёрнутые блины с творогом, я — рис с фаршем.
— Кто не ловится? — не понял поначалу Мауни.
— Да эти злые гномики из другого измерения.
Мауни прожевал кусочек блина с творогом. Я тоже хотела блины с творогом, но после всего, что между нами случилось, лезть в его коробочку было бы невоспитанно.
— Ты сделала ловушки? — его голос звучал как-то необычно.
— Конечно, нельзя же с ними мириться. Дай кусочек блина, — не выдержала я.
А на следующий день, в пятницу, я пришла на работу и сразу же увидела, что в ловушке кто-то есть. Попался, гадина! Но торжествовала я преждевременно. В коробочке не было мёртвого невидимого гномика. Там лежала записка. В ней было сказано: «В МИРИ ГНОМОВ ЛЮБЯТ ШОКОЛАТ. НО НАСТОЯШЫЙ А НЕ МЕРССКУЮ СОЮ».
12 июня 2024 г.